Здесь мы можем обсудить жанр и возможно найти истину.... хотя, как известно истина в вине- но будем пробовать для начала- вот статья, которую я нашала в инете.... давайте высказывать свое мнеие по этому поводу 
ТАК НАЧИНАЛСЯ ШАНСОН
Чуть более десяти лет тому назад ( в 1991 году) в трёх городах Советского Союза – в Москве (февраль), в Свердловске (апрель) и в Ленинграде (июнь) – состоялось событие, определившее развитие и направление музыкального жанра, который сегодня так основательно внедрился в нашу культурную действительность, что уже нельзя без него представить ни музыкальный магазин, ни радио-эфир, ни большую концертную площадку.
До этой знаменательной даты на бескрайних просторах российской фольклорной нивы беспризорно пасся табун русской блатной песни, то и дело подвергавшийся нападениям кочевых племён эстетствующих журналистов и скорых на расправу идеологических батыров. Когда, казалось уже русский «блатняк» был изведён полностью – ушли из жизни и Высоцкий, и Северный, Новиков упрятан за решётку, а прочие рассеяны по миру – и победители могут праздновать победу, наслаждаясь нетленными звуками «Лаванды», откуда ни возьмись, появляется очередной блатной
бард. То Розенбаум со своим «гоп-стопом», то эмигрант Токарев с «небоскрёбами»!
А с приходом Перестройки и Гласности управлять процессом уничтожения народ-
ной песни и вовсе стало сложно. Пришлось Розенбаума тарифицировать, Токареву разрешить въезд в страну, Новикова выпустить на свободу и дать им возможность гастролировать по стране с концертами.
Вот тогда у Сергея Годунова – режиссёра Москонцерта – и созрела идея про-ведения фестиваля блатной песни:
Сергей Годунов: - Идея проведения концертов посетила меня ещё в 1990 году.
К тому времени этот жанр – жанр шансона – ещё не был так широко пред- ставлен. Фактически ещё не было компакт-дисков, были только случайные кассеты. И эту музыку тогда никто не называл шансоном. Шансоном называли исключительно французскую эстраду. И вот в 90-м году я решил провести несколько концертов с участием артистов, работающих в блатной песне – ведь их по радио не крутили, в телевизоре не показывали, а песни их звучали повсюду из магнитофонов. Вот и возникло желание познакомить публику с этими артистами.
На тот момент было не так много исполнителей, работающих в этом жанре. Но главное – Александр Новиков освободился тогда из тюрьмы.
Чтобы правильно обозвать концерты, я искал аналогии с понятием «блатная песня». Решили назвать по-хулигански – «Гоп-Стоп ШОУ».
Михаил Шелег: - Насколько я помню, «Гоп-Стоп ШОУ» - московский ва-вариант фестиваля…
С.Г.: - Да, московский и свердловский. А в Питере фестиваль проходил под наз-ванием «Русский шансон. Лиговка-91».
Деньги на проведение фестиваля я начал искать в 90-м году – чтобы провести концерты в Театре Эстрады в Москве. Театр Эстрады пошёл нам на встречу. Где-то полгода велись переговоры и поиски денег, но положительных результатов они не принесли. Посылали факсы в разные фирмы – отправляли коммерческие предложения. И только одна фирма – биржа «Алиса», Генеральным директором которой был Герман Стерлигов, откликнулась сразу. Мы получили факс, потом шла долгая цепь переговоров и в конечном итоге они дали денег и выступили Генеральным спонсором проекта – именно московского фестиваля. Потому что в Свердловске всю организационную часть взял на себя Саша Новиков, а в Ленинграде – Лев Левинсон (концертная фирма «Содружество»). В Ленинграде они арендовали Большой концертный зал «Октябрьский» и нашли питерских артистов. Но именно благодаря Герману Стерлигову состоялся фестиваль.
М.Ш.: - Кто участвовал в концертах?
С.Г.: - Александр Новиков с группой «Хипиш», Михаил Боярский, Анатолий Полотно с группой «Лоцмэн», Вика Цыганова, Никита Джигурда, Анатолий Днепров, Михаил Шелег, юный Антон Токарев, Виктор Третьяков, группа «Рэддо» и другие. Монологи для ведущих написал Лев Новожёнов. Вёл концерты главный «оба-нанист» Игорь Угольников.
М.Ш.: - Как же всё-таки родилось название «Русский шансон»?
С.Г.: - Вообще, аналогии «Русский шансон» в русском языке нет. Что это –городская песня? Шансон наиболее ёмкое иностранное слово, которое подошло как синоним к понятию «блатная песня».
Кстати, надо вспомнить и Виталия Белякова – тогда Генерального директора студии «СОЮЗ», который поддержал нашу тему, выпустив в 1991 году сборник «Москва златоглавая».
Всегда трудно начинать. А сейчас я не могу даже приблизительно назвать количество авторов и артистов, работающих в этом жанре – «их тьмы, и тьмы, и тьмы…» И к шансону даже можно отнести таких исполнителей, которые к нему не имеют никакого отношения.
М.Ш.: - Какие трудности тебе пришлось преодолеть на пути осущест-вления и проведения фестиваля? Трудности были?
С.Г.: - О, были, конечно, были! Даже Брунову – художественному руководителю Театра Эстрады – запрещали проводить фестиваль. Было негласное «телефонное» распоряжение - не проводить! Но шесть концертов всё-таки состоялись – пять сборных и один сольный Александра Новикова. Это был первый концерт Новикова в Москве. А до этого момента его боялись приглашать в столицу. Эти концерты входили в программу фестиваля «Русский шансон».
Но, как ни странно, в Питере и в Свердловске с концертами проблем вообще не было. Да, и сегодня в этих городах с шансоном дела обстоят лучше, чем в Москве.
М.Ш.: - Сегодня шансон в этих городах пользуется огромной популяр-ностью! Скажи, как тебе в голову пришла гениальная идея пригласить на ведение концертов Игоря Угольникова, а писать монологи Льва Новожёнова?
С.Г.: - Мы хотели, чтобы это были не просто традиционные эстрадные концерты, а чтобы в них была сюжетная линия – первая часть «Дворовая песня», а вторая – «Салонно-ресторанная». Были найдены бесхозные декорации, сделана довольно симпатичная сценография. Я как режиссёр-постановщик всем этим руководил. В итоге охрип и отравился никотином, но фестиваль всё-таки состоялся и, как ты помнишь, удался на славу!
Да, я помню. В Ленинграде тогда стояли тёплые летние дни (я не оговорился – именно в Ленинграде, ведь до 21 августа – дня бездарного путча - оставалось ещё полтора месяца). Для города фестиваль стал событием. Вообще, как человек, проживший в Питере треть своей жизни, должен заметить, что этот город любит фестивали и конкурсы. Умеет их проводить и с трепетом относится к гостям. Я сам участвовал в десятке разных фестивалей пока жил там, и уж не вспомню на скольких присутствовал в качестве зрителя.
Ещё в годы Перестройки совместно с ленинградским телевидением мы провели трёхдневный конкурс-марафон дворовой песни. На прослушивание сбежалось пол-города. Каких только экземпляров не было! Раз пятьдесят пришлось выслушать «У кошки четыре ноги…». Но были и поистине талантливые певцы и музыканты. Кого-то из них я потом встречал на Арбате в окружении большой толпы слушателей.
Но подобной «Лиговки-91» город ещё не знал. Время (лето) и место (Большой концертный зал «Октябрьский») были выбраны безошибочно.
В летние месяцы толпы туристов устремляются в город на Неве. Удовлетворив свой познавательский зуд походами в Эрмитаж и Кунтскамеру, измотав себя посе- щениями Гостиного Двора и Пассажа, у гостя появляется естественное желание побродить тёплыми вечерами и белыми ночами по аллеям Летнего сада, покататься на кораблике по каналам и развести мосты на Неве. Когда программа выполнена, в кармане лежит обратный билет на поезд и осталась ещё небольшая сумма денег – необходимо сходить на концерт какой-нибудь заезжей знаменитости, благо цены на билеты в Питере всегда невысоки.
БКЗ «Октябрьский» - самый крупный и престижный зал города находится на Лиговском проспекте, рядом с Невским и гостиницей «Октябрьская». Очень подхо-дящее место! Захочешь – не пройдёшь мимо.
Все наслышаны про Лиговку, как про один из самых злачных районов – здесь гнездился в малинах и отсюда наносил свои грабительские налёты Лёнька Панте-леев, здесь «качались фонарики ночные» и в тусклом свете этих фонариков местная шпана обирала запоздалых граждан. Здесь выходит фасадом на площадь Восстания вышеупомянутая гостиница «Октябрьская», которая в 20-е годы называлась ГОП, что значит «Городское Общежитие Пролетариата», и в которой на временное поселение была собрана беспризорная шпана из окрестных районов Петрограда – шпану так и называли – «гопники». А их ночное ремесло – гоп-стопом.
Но всё это в прошлом. Так что, уважаемый читатель, смело отправляйтесь в Санкт-Петербург, наслаждайтесь его видами и дышите его влажным воздухом. Хотя, забредать в глубь кварталов в ночное (а тем более, дождливое) время суток, всё равно не рекомендую.
Понятно, что участие легендарного Александра Новикова подогрело интерес публики к фестивалю. Артисты, принимавшие участие в концертах, с нескрываемым любопытством разглядывали опального коллегу – рослого, крепкого парня, который к тому же являлся не только участником фестиваля, но и организатором подобного в своём городе – Свердловске.
Михаил Шелег: - Вы тогда только освободились. Были ли какие-то труд-ности в организации фестиваля?
Александр Новиков: - Организовал и проводил этот фестиваль Сергей Годунов из Москвы. Я был участником. Но потом подобный провели в Свердловске. Так как это мой родной город, то провести было легче. Хотя трудности были, ведь не было должных условий – не было аппаратуры должного уровня, интереса к этому жанру не было такого, как сейчас. А сегодня всё разделилось: рок – отдельно, «попса» - отдельно, шансон – отдельно… А раньше всё «варилось в одном котле». Но трудностей, препонов в проведении фестиваля не было.
М.Ш.: - Может быть, в названии концертов?
А.Н.: - Это всё называлось – «Гоп-стоп ШОУ». Газеты язвили по поводу этого фестиваля. Издевались: дескать, если «гоп-стоп», то значит уголовщина и т.д., и т.п. Сегодня уже про это забыли.
М.Ш.: - На ленинградских концертах, на сколько я помню, «уголовщиной» и не пахло. Ваше выступление было принято публикой на «ура!». В песнях Анатолия Полотно, Вики Цыгановой, Михаила Боярсого, Никиты Джигурды, Михаила Шелега и других артистов тоже не было уго-ловной романтики…
А.Н.: - Да, не было, конечно. Сегодня её больше.
М.Ш.: - Я помню, Ваше выступление было пропитано болью, а песня «Вези меня извозчик» стала центральной песней фестиваля – его визитной карточкой.
А.Н.: - Сегодня уголовной темы стало больше. Шансон прямо идентифицируют с тюремной тематикой, как будто шансон – это обязательно тюрьма, лагерь, зона… Тюрьма – это только часть шансона. А шансон – это песня, которая освещает весь срез нашей жизни. Если «попса» несёт бред сивой кобылы: мол, я уйду в туманную лунность, соберу в руки все звёзды, будут веять ветра… Ну, то есть, бред! То шансон – это песни о реальных вещах и рассказанные более реальным языком. Иногда, даже слэнговым, иногда жанровым языком. Это песни, использующие не всегда классические литературные обороты, и, тем не менее, отражающие наиболее полно нашу жизнь. И один из срезов жизни – уголовная тематика. Я бы сказал, не уголовная, а тюремная. Потому, что жизнь наша проявляется во многих ипостасях. Но сегодня, кстати, слишком много уголовной тематики, то есть, пропаганды уголовщины.
М.Ш.: - Русскому шансону более 10 лет. Какие на Ваш взгляд произошли изменения за этот период? Вы говорите – в сторону тюремной, блатной тематики. Не связано ли это с криминализацией в стране в целом?
А.Н.: - Да, это связано напрямую с криминализацией нашего общества и прави-тельства, политического устройства страны. Государство сегодня находится в страшной опасности – оно насквозь пронизано криминалом. Криминал не даёт возможности проводить реформы, принимать законы… Об этом говорил Станислав Говорухин и я с ним абсолютно согласен – государство криминализировано и в обществе есть спрос на эту культуру.
М.Ш.: - Вы не уходите от этой тематики. Она оставила след в Вашей жизни.
А.Н.: - Но ведь мои песни не являются прямой агитацией уголовщины. У меня нет призывов воровать, грабить, убивать. Я не пою о том, что менты – козлы и т.д. Есть, конечно, дух лёгкой уголовной романтики, в том смысле, что какой русский не хочет хоть на минуту почувствовать себя разбойником. Но разбойником добрым, раскаявшимся разбойником, который совершил какую-то вылазку, украл что-то в детстве. Кто в детстве не воровал – начиная от яблок в соседском саду и заканчивая колесом от велосипеда в соседнем дворе?
Вот дух такой романтики в моих песнях есть, но ни в коем случае не дух пропаганды криминального способа жития, который идёт в разрез с нравствен-ностью, государственным устройством, с моральным кодексом, и даже в разрез с Библией.
И действительно, на концертах в Питере блатной песни как таковой не было. В песнях, исполняемых артистами, чувствовался лишь лёгкий налёт хулиганской романтики. Игорь Угольников с товарищем, одетые в прохаря, кургузые пиджачки и кепки-восьмиклинки изображали, как могли, лиговскую шпану (даже папироски курили, что категорически запрещалось пожарной охраной), ботали по-фене, привязывая её к выходу очередного исполнителя.
Анатолий Полотно в сопровождении группы «Лоцмэн» спел своего знаменитого «Лёньку Пантелеева», за что был награждён бурей аплодисментов восторженных ленинградцев. Изысканная Вика Цыганова вышла в форме белогвардейского офи-цера – в галифе и хромовых сапожках – и спела «Андреевский флаг», спровоцировав
море огоньков в тёмном зале. Михаил Боярский в чёрной «тройке» и чёрной шляпе, аккомпанируя себе на гитаре, спел про коня, который «косит лиловым глазом…». Юный и белобрысый Антоша Токарев напоминал своего знаменитого папу разве только белозубой улыбкой, да жестами.
В концертах также принимали участие: группа «Рэддо» (квартет исполнителей романсов), буфф-шоу-группа «Странная компания», балетная группа «Атланта». Певцы: Виктор Третьяков, Виктор Березинский, Дмитрий Шумейко, Марк Помирчий и Ваш покорный слуга – автор этих строк.
Экспрессивным и очень эмоциональным выглядело выступление Никиты Джигур-ды. Когда он пел «Фиолетовую розу», то выходил на авансцену и без микрофона начинал «заводить» публику. Гитара в его руках выла от боли, жилы на шее певца надувались, он воздевал руки и, казалось, хотел докричаться до неба – зрители были в экстазе!
Никита Джигурда: «Когда свобода наступила и многие услышали мои песни, то некоторые говорили – он хочет на имени Высоцкого сделать себе имя. Я на это им отвечал: ну, давайте, вы с юности будете выходить на площади с песнями Высоцкого, на Ваганьковское кладбище, в КПЗ вас будут забирать, КГБ будет вас исключать из института, ломать вам пальцы, насильно колоть вас транквилизаторами, пугать 58 статьёй (антисоветская пропаганда). Если вы считаете, что на этом можно сделать себе имя – пожалуйста, делайте!
Для меня песни Высоцкого и продолжение его темы не заключались в том, что я пою только его песни или, когда разрешили, вдруг, как многие, осмелел. Так что, у всех была тогда возможность «подражать» Высоцкому и Галичу, но не все отважи-лись.
Для меня на тот момент стояла задача соединить воедино открытость Галича, надрыв Высоцкого и лиризм Окуджавы. То есть, у меня программа была, я понимал, что эзоповым языком бесполезно говорить, когда Высоцкий и Галич уже всё сказали, значит кто-то должен сказать открыто и громко. И когда меня ребята-кагэбэшники ломали, они признавались мне в любви. Я сидел в КПЗ, а они признавались в любви и говорили: блин, да твои песни нам нравятся – это классные песни, но что ты дела-
ешь? Ты правду-матку режешь, а у нас профессия такая – нам приказали тормознуть тебя и мы тебе сейчас палец сломали, когда ты сопротивлялся. А я их раскидывал –меня две машины брали, десять человек – тогда я был на десять килограммов тяже-лее, лихой парень после института физкультуры – и орал монолог о Советской влас-ти и всё, что о ней думаю. Потом они угощали меня зимой ананасами, апельсинами и говорили: ты ведь сгоришь, мы вынуждены будем тебя посадить или по 58 статье, или в «дурке» ты сгниёшь. Пиши эзоповым языком, будь тоньше».
Вот с чего начинался жанр в нашей стране, который сегодня называют нежным французским словом «шансон». Для одного с тюрьмы, для другого с эмиграции, для третьего с протеста на площади.
Порой, доводится слышать аргументы в пользу «истинного» шансона и обвине-ния в адрес шансона «поддельного»: разве может человек, который не отбывал срока в тюрьме написать песню о тюрьме? Ведь он ничего о ней не знает: о том кто там? за что там? и как там? Он обязательно насочиняет всяких небылиц про «воров в законе» и «вертухаев в зоне», про Колыму и Воркуту. Благо, тема экзотическая, а сегодня и прибыльная.
Понятно, далеко не всякий может сочинить песню, и тем более на такую тему. Но, полагаю, талантливому поэту это под силу. Ведь ни Высоцкий, ни Галич, ни Ро-зенбаум, ни Круг «срок не тянули», но в силу своего таланта написали песни, кото-рые подкупают своей правдивостью и волнуют души людей. Поскольку, большой поэт – личность многогранная и в своём творчестве редко обходится только одной темой, а широта образного мышления даёт ему возможность правдиво и оригиналь-но написать о том, где он не был и представить себе и донести до нас картинку, ко-торой никогда не видел наяву. Поэтому наш брат сочинитель так любит слушать рассказы очевидцев – будь то солдат, водитель-дальнобойщик, зэк или посиневший алкаш в пивной.
Конечно Михаилу Таничу, Юзу Алешковскому, Александру Новикову срисовывать с натуры, может быть, было и легче, но, думаю, они с радостью променяли бы «пей- заж» лесоповала на «натюрморт» письменного стола.
Не хочу уводить вас в дебри истории блатной песни, уподобляясь Ивану Сусанину,
хочу лишь освежить в памяти такие ещё недавние события.
Старшее поколение любителей шансона помнит как покупали с рук бобины с за-писями Аркадия Северного и «Братьев Жемчужных», Владимира Шандрикова, Алек- сандра Шеволовского, Григория Бальбера, Константина Беляева. С каким трепетом слушали «Да я откинулся, какой базар-вокзал?..» Это кумиры 70-х. Их мало. Настоль-
ко мало, что всех их знали по именам. Хотя часто путали. Песню «Поспели вишни в саду у дяди Вани…» в исполнении Шеволовского приписывали более известному Ар-кадию Северному. Первым же её спел молодой Шуфутинский ещё в начале 70-х! А сочинил, как утверждает «Экспресс газета», Григорий Гладков-Лиханский – юрист из Днепропетровска.
В те годы бешеной известностью пользовались песни Юза Алешковского. Некото-рые из них даже пел молодой Владимир Высоцкий (у меня есть запись песни «Това- рищ Сталин» датированная 1959 годом).
Восьмидесятые годы подарили нам ряд имён, которые и по сей день идут в аван-гарде шансона.
В 1983 году появились первые записи Александра Розенбаума в сопровождении «Братьев Жемчужных», записанные у Маклакова (у того самого, которому мы долж-ны быть благодарны за ленинградские концерты Аркадия Северного).
В том же году в барах и в такси зазвучали песни Вилли Токарева. Это шокировало многих: хриплый голос, как у Высоцкого, но песни о другой земле, о другой судьбе. «Что это?» – спрашивали у бармена. «Запрещённый концерт Высоцкого в Америке», -
отвечал бармен и за «квартальный» делал вам запись. Я видел сам надписи на коро- бочках из-под кассет, клянусь! И только в 89-м Токарев приехал с концертами в Со- ветский Союз.
В первой половине 80-х ходили по рукам кассеты с песнями Александра Новико-ва. Эстетика ресторанов и имя опального певца не позволяли музыкантам исполнять на заказ «Извозчика», но когда в зале даже подразумеваемый стукач напивался «в хлам», песню исполняли несколько раз на бис.
С приходом Перестройки появились первые кооперативные торговые точки. В них зазвучали песни Владимира Асмолова. Особенно из ларьков в курортных городках. Вы помните, покупаешь, бывало, варёную кукурузу из мешка, а над пляжем раздаётся «Мы бывшие спортсмены, а ныне рэкетмены…»
В эти же годы большой популярностью пользовались песни Анатолия Полотно, которые часто размещали на одной кассете с «Любэ». Наверное потому, что манеры исполнения групп «Лоц-мэн» и «Любэ» казались составителям похожими, да и гастролировали эти коллективы вместе.
Но фактически шансон вышел в люди только в начале 90-х. После крушения со-ветской системы. Музыкальный рынок стал подчиняться не идеологическим требова- ниям, а экономической конъюнктуре. Появились звукозаписывающие (точнее, звуко- торгующие) компании, специализирующиеся на выпуске шансона – «Мастер Саунд», «СОЮЗ», «ZеКо», «Элодея», «Русское снабжение» и пр. Эти компании не столько за- нимались промоушеном (популяризацией творчества) артиста, сколько чистой (а ино- гда и грязной) коммерцией по принципу: купить материал у артиста подешевле, продать народу подороже.
Артист – человек материально зависимый, чаще всего, оставивший свой родной город и подавшийся в столицу за признанием. Он готов терпеть любые бытовые неу- добства лишь бы его песни услышали люди. Это отлично понимают те, кто торгует музыкой. Вот и происходит некоторое время «перетягивание каната», пока одна из сторон не одолеет другую. Редко, но бывает, к артисту приходит признание – он ста- новится знаменит, и тогда бытовые проблемы решаются сами собой, предложения от выпускающих компаний сыплются как из рога изобилия – только успевай штамповать альбомы.
Это, конечно, сказывается и на качестве песен, и бывает, у артиста дружба с алко-
голем перерастает в страстную любовь, что хоть в пору «зашиться». Но хуже, когда приходится возвращаться не солоно хлебавши в свой родной город, где тебя ждут насмешливые взгляды и недвусмысленные намёки – ну, что, артист, когда выходит твой следующий проект?..
Юрий Севостьянов – президент компании «Русский шансон» (бывш. «Мастер Са- унд») многие годы работает в сфере шоу-бизнеса. Многим развитие шансона обязано ему, ведь он стоял у истоков жанра.
Михаил Шелег: - Сколько лет существует на рынке компания «Мастер Са-унд», корая называется сейчас «Русский шансон»?
Юрий Севостьянов: - Компания «Мастер Саунд» существует на музыкальном рынке с 1993 года. И она является прародителем жанра «русский шансон». Я утверждаю: не торговой маркой «русский шансон». Потому что, когда я начал заниматься этим жанром – блатной песней и городским романсом (7 или 8 лет тому назад) – им никто ни на радио, ни в прессе, ни тем более на телевидении не занимался – артисты нигде не могли выступать со своими песнями. Поэтому название, не то чтобы было придумано, а взято из практики – Сергей Годунов в 1991 году провёл концерты под названием «Русский шансон». То есть, песни в стиле «русский шансон». А он, сам того не зная, заимствовал это название из Франции, где выпускались пластинки Высоцкого. Тогда, чтобы определить как-то жанр этих пластинок, их назвали «русским» шансоном. Так и писали – «Русский шансон – Владимир Высоцкий». С тех пор и пошло понятие «русский шансон».
Потом это переросло в название, а потом и в жанр… Позже это название появилось и на рынке. Ещё одно импортное слово, которое «прижилось» на нашей земле, как аналог блатной песни.
М.Ш.: - За это время много было выпущено проектов?
С.Ю.: - Если иметь в виду и сборники, и сольные проекты – около полтысячи наи-менований.
М.Ш.: - Какие самые яркие имена Вы выпустили? Я знаю, что Юру Петлю-ру . С ним я когда-то жил под одной крышей…
С.Ю.: - Что значит – выпущено? Тогда не существовало понятия «выпустить» - то есть заняться раскруткой. Заплатить какие-то деньги и раскручивать через сборники и т.д. А что касается имён, то через мои руки прошли все… Начиная с Розенбаума и заканчивая Кругом и Кучиным. Трофим начинал со мной. Мы всё слушали и думали: пойдёт – не пойдёт. Если вспомнить, то и Толя Полотно, и Ефрем Амирамов, и Катя Огонёк… Правда с ней были проблемы…
М.Ш.: - Почему именно шансон увлёк Вас? Ведь, если исходить из коммер-ческих соображений, то «попса» - более выгодный жанр. Там ведь большие деньги «гуляют», там можно поставить на артиста крупную сумму и выиграть значительно больше, чем на артисте шансона.
С.Ю.: - Я занимался и роком, и «попсой» - много что выпускал… Когда началась продажа всех этих коммерческих жанров, я решил их оставить. Вова Черняков, который пел всегда «эстраду», однажды пришёл ко мне и спел «блатняк», я подумал: а почему бы не заняться шансоном? Тогда этот жанр считался чем-то, вроде, грязи, им брезговали. С тех пор я понял, что я должен им заниматься!
М.Ш.: - Чем шансон отличается от других жанров?
С.Ю.: - В роке, скажем, когда занимаются музыкой серьёзно, то – рано или поздно – уходят в музыку профессиональную. А когда в шансоне артисты уходят в профес-сионализм, то они теряют самобытность. Если «кантри» - это музыка, выросшая из народных корней, то шансон – из блатной песни. Она родилась на этой земле. Она родилась здесь! Вообще, очень трудно донести человеческие переживания до народа. А вот шансон это смог!
В моём понимании шансон – это то, что человек хотел сказать – вот он и сказал это в песне. И это не просто песня – это стихи, положенные на музыку – тяжёлые и правдивые, порой.
В 1996 и 1997 гг. в Москве в Театре Эстрады Юрий Севостьянов провёл фестивали
под названием «Русский шансон».
Подобные фестивали периодически проводились и в других городах России. Чаще
всего они носили характер сборного концерта, иногда даже весьма длинного (как, на-
пример, в Питере «Марафон шансона» в 1998 году, длившегося 6 часов без перерыва).
У шансона нет ещё практики проведения масштабных мероприятий типа Грушинско-
го фестиваля как у бардов и рок-концертов в Тушино, но как показала практика, подобные акции не за горами: каждое лето с 2001 года на Елагином острове и в Ледовом дворце в Санкт-Петербурге проводятся грандиозные концерты, собирающие по 15 тысяч зрителей.
Так что, всё ещё впереди!
Источник : wwwsheleg.ru
